Директор Международного Дягилевского фестиваля был похоронен в Перми на Северном кладбище. Во время прощания с Олегом Левенковым звучали слова о том, что он был человеком Возрождения: редко можно встретить столь разносторонне талантливую личность - и танцовщик блестящий, и учёный, и преподаватель, и продюсер-организатор. Много говорили и о личных качествах Олега Романовича - человека на удивление скромного: 18 июня ему исполнилось 70 лет, но юбилей прошёл почти незамеченным, потому что во время Дягилевского фестиваля его директор был занят делом, а не самим собой. Говорили о том, что он был образцом настоящей интеллигентности, какие встречаются крайне редко.
Но… как сказано в прощании от лица коллектива Пермского театра оперы и балета, никаких слов не хватит, чтобы выразить все чувства к Олегу Романовичу.
Его жизнь не перескажешь одним абзацем. Его влияние не сформулируешь одной строкой. Он был со многими, он был для многих - другом, учителем, наставником, писателем, продюсером, любимым человеком и любимым артистом. С его уходом трудно смириться, как с утратой чего-то жизненно важного - не того, что было привычкой, а того, что необходимо как воздух. Он ушёл, и дышать стало тяжелее.
Поколению, которое не застало Левенкова на сцене, представить его танцующим так же сложно, как ребёнку трудно поверить в то, что его родители когда-то были молодыми. Мало кто из артистов балета после окончания танцевальной карьеры выбирает науку, а Олег Романович был явно на своём месте - автор крупнейшей на русском языке монографии «Джордж Баланчин» («Книжный мир», Пермь, 2007) и преподаватель эстетики и теории культуры в Пермском государственном университете. По складу ума - «человек анализирующий, а не фантазирующий», - так он о себе говорил.
Левенков был умным танцовщиком. Те, кто видел его на сцене - Гансом в «Жизели» с Надеждой Павловой, Борисом Годуновым в балете «Царь Борис» или Хароном в легендарном хореографическом спектакле «Орфей и Эвридика» в постановке Николая Боярчикова, - говорят о его интеллектуальной актёрской мощи. Именно в балетах Боярчикова, возглавлявшего пермскую труппу в период с 1971 по 1977 год, в полной мере раскрылась артистическая манера Олега Левенкова, в основу которой была положена глубокая психологическая работа над образом.
Его последней ролью на сцене в середине 1980-х был Тибальд в балете «Ромео и Джульетта» опять же Боярчикова. Концертмейстер Большого симфонического оркестра театра Людмила Ивонина вспоминает, что это был «не злодей, а сильный, мрачно стойкий рыцарь, действующий в интересах своей семьи, не лишённый достоинства, у Левенкова, пожалуй, даже слишком положительный».
Также, по-рыцарски, Левенков всегда выступал в интересах театра, куда он пришёл после окончания Пермского хореографического училища в 1966 году и откуда в 2016-м ушёл так внезапно. Пятьдесят лет преданного служения.
Левенков воспринимал себя продюсером, «который соединяет между собой идеи, талантливых людей и средства для реализации задуманного». Самоощущение совпало с предназначением. Именно благодаря его продюсерскому дару Пермь обрела балеты Джорджа Баланчина - то, без чего сегодня невозможно представить и понять Пермский балет. Двенадцать балетов из общего списка в 425 работ Баланчина - таков промежуточный итог пермской «баланчиады» за двадцать лет. Капля в море, в которой, однако, отражается стиль главного хореографа ХХ века. И в этом, безусловно, заслуга идеолога и редактора проекта Олега Левенкова.
Концепция проекта вырастала из его книги о Джордже Баланчине, нашедшей отклик не только у профессионалов, но и у просвещенных любителей балета. «Левенков продумывает технику баланчинского танца одновременно с вниканием в концепцию конкретного спектакля. Он не терпит псевдоэстетских трактовок, ничем, кроме богатого воображения авторов, не подкреплённых, коими в разных странах мира бывают заполнены тексты, посвящённые Баланчину», - писала Майя Крылова в рецензии на книгу на страницах «Русского журнала».
Взвешенная аргументация и свобода от псевдонаучного жаргона всегда отличали Олега Романовича. Он говорил просто и ясно, щедро делился знаниями в университетской аудитории или мимоходом, пробегая по коридорам театра. Его трудно было застать на месте. Он всегда был на ногах, всегда в движении. Всюду стремился успеть, причём лично. В ответ на короткий телефонный вопрос-уточнение мог сказать: «Сейчас приду». Приходил и вместе с ответом выдавал ещё гору информации - об эпохе, контексте, истории создания произведения, приправив рассказ анекдотами и своим смехом с фирменной хрипотцой.
Он знал больше, чем успевал записать. Он был хаотичен в мелких рабочих вопросах и целостен, фундаментален в масштабах всей своей личности. Мы все ждали от него не только второй части монографии Баланчина, но и автобиографии. Кроме прочего, он занимался гастролями Пермского балета во Франции, организацией постановок совместно с Фондами Иржи Килиана, Джерома Роббинса, Кеннета Макмиллана, Фредерика Аштона и президентствовал в Альянс Франсез-Пермь.
Его последней ролью в жизни стала роль директора Международного Дягилевского фестиваля, которую он искренне и с полной самоотдачей исполнял с 2003 года. Минувший десятый фестиваль стал если не лучшим, то уж точно одним из самых продуманных и ярких.
«У каждого спектакля своя судьба, своя биография и своя жизнь. Жизнь ему отпущена настолько, насколько он будет вписываться в контекст эпохи, насколько публика будет подниматься до понимания этого произведения». Эти слова Олега Романовича применимы к нему самому. Следуя этой логике, Олег Левенков - самая настоящая классика. Он вписывался во все эпохи, в которые жил. Ему суждено улыбаться нам из будущего.
Георгий Исаакян, художественный руководитель Пермского театра оперы и балета в 1996 - 2010 годах:
- Мы с советских времён привычно повторяем, что незаменимых в истории нет и роль личности в ней не так уж и важна. На самом деле - и особенно в театре, в искусстве - это неправда. Так совпало, что в эти первые августовские дни мы вспоминаем одну и прощаемся с другой такой незаменимой Личностью в истории Пермского театра оперы и балета. Уже почти 20 лет, как трагически рано ушёл из жизни Михаил Семёнович Арнопольский, директор Пермского оперного в тяжелейшие 1990-е годы; а теперь не стало человека, которому судьба уготовила быть сподвижником и Михаила Семёновича, а потом - и моим коллегой и соратником в важнейшем, мне кажется, деле переосмысления всего опыта русского/советского/российского балета, и музыкального театра, и даже шире - путей всего искусства XX - начала XXI века.
Олег Романович Левенков был плоть от плоти Пермской балетной школы, свидетелем и активным участником «золотого века» пермского балета эпохи Николая Боярчикова, но смог вырваться за рамки этого, казалось бы, идеального и самодостаточного мира и задаться безумной и казавшейся неисполнимой целью: открыть/вернуть России и русскому балету один из её главных бриллиантов - имя и хореографию великого Баланчина. Во времена, когда страна и её театры дышали на ладан и были озабочены лишь тем, как дожить до следующей зарплаты, Левенков и Арнопольский затеяли проект, на десятилетия вперёд определивший место Пермского балета и Пермского театра на культурной карте страны и мира как места безоглядной веры, силы и служения искусству. И когда уже в начале 2000-х мы с заместителем губернатора Пермской области Татьяной Ивановной Марголиной обсуждали/создавали идею огромного многожанрового международного фестиваля «Дягилевские сезоны», фигура Олега Романовича стала в структуре и многолетней счастливой и прекрасной жизни этого фестиваля одной из ключевых и важнейших.
Многолетний бессменный директор фестиваля, автор уникальной монографии о Баланчине, инициатор множества экстраординарных культурных проектов, человек, чьё участие в деле было для многих наших коллег в разных уголках мира абсолютной гарантией качества и надёжности - и при этом скромный, ранимый, интеллигентнейший друг и коллега….
Это неправда, что незаменимых у нас нет.
Надежда Беляева, президент Пермской государственной художественной галереи:
- Дягилевский фестиваль - дело очень непростое, знаю из собственного опыта. Для гостей и участников это яркое событие в культурной жизни России и мира. Для организаторов это работа на большом эмоциональном пределе, в строгой организации процесса. Неслучайно начиная с 1988 года каждый раз в Перми на Дягилевском фестивале происходят открытия, потрясающие мир своей смелостью, новаторством, высочайшим исполнительским мастерством.
Дирекция Дягилевского фестиваля во главе с Олегом Романовичем Левенковым создаёт комфортную доброжелательную среду для гостей и зрителей. Это годы, месяцы перелётов, переговоров с партнёрами, составление программ… И фестиваль, как вдох и выдох - волнение, аплодисменты, овации.
Говорят, судьба управляет человеком; сколько людей, столько и судеб, однако вернее думать, что человек сам творит свою жизнь. Вот так и с Олегом Романовичем. В его годы в Пермском балете собралась блестящая плеяда солистов. Их запечатлел Евгений Широков в картине «Пермский балет». Все они, а среди них и Левенков, вели театр к Олимпу славы. Но закончился этот период жизни - что дальше? Появился другой: он стал председателем Обкома профсоюза работников культуры, постепенно уходил в науку. Тогда это было совершенно нехарактерно для артистов. Олег Романович ломал все стереотипы. Бывшие ученики сегодня пишут, что он был их любимым учителем.
В разговоре Олег Романович всегда был увлечён и точен. Большая культурная эрудиция и собственные суждения делали его интересным и убедительным собеседником. Возможно, именно эти качества позволили ему «привести» Баланчина на пермскую сцену. Доверие - вот что испытывали к нему партнёры. И он его оправдывал. Чудо, но здесь, в Перми, впервые была переведена и издана первая монография о Дягилеве американки Лин Гарофоло. Левенков написал и издал книгу о Баланчине. Они обе вышли во время Дягилевских сезонов. С этими дерзновенными мечтами он вошёл в Дягилевские сезоны и осуществил их. Низкий поклон ему за это.
Всё, что связано с Дягилевым, непросто. Это предстояние перед ним, перед собой, перед специалистами, перед публикой. Посвящение Дягилеву - это вызов, который человек делает самому себе. Левенков с этим умел справляться, и жить, и отдавать себя делу, которое стало генеральной линией в его жизни.
Нам будет сложно входить без него в новый этап, но сейчас у нас появились новые обязательства - сделать так, чтобы он сказал: «Ребята, вы молодцы».
Светлая память!
Теодор Курентзис, художественный руководитель Пермского театра оперы и балета:
- Это так трудно - выиграть битву с листом белой бумаги, когда пытаешься зафиксировать воспоминания об Олеге. Это было так же трудно, как в коротких паузах бесконечных репетиций одерживать победу над временем, которое угрожающе нависало над нами, чтобы поговорить хотя бы о самом главном. Но это «самое главное» всегда то самое, что первым рассыпается при больших скоростях.
В коридорах, на улицах, между кордебалетом и оркестром, оркестровой ямой и балконами, кабинетами и куполами, мы пытались найти все эти годы время и пространство, лишь только чтобы помечтать. Изнурённые в подготовке спектаклей, которые казались неподъёмными, мы как будто пытались прорыть канал, соединяющий наш город с океаном. Мы пытались найти выход из лабиринта реальности, чтобы создать в ней волшебное Государство грёз, единственную страну, где бы мы хотели жить.
Я благодарен богу и жизни за то, что мне посчастливилось познакомиться и сотрудничать с Олегом. Потомок того редкого племени людей, где Человек пишется с большой буквы и которое в наши дни находится под угрозой исчезновения. Артиста по жизни, из тех, которые «выпрыгивают» из литературных абзацев в реальность, вдохновляющего нас всех на поиски веры, надежды и любви.
Вспоминаю его взгляд, полный юношеского задора, его живую улыбку - это всегда меня возвращало с полей утомления в орбиты энергии и любви, то, что является единственным и настоящим началом в искусстве. У меня всегда было такое ощущение, что влюблённость этого человека в жизнь нас незаметно подпитывала и обязывала с достоинством соответствовать сложным требованиям именно такой Мечты.
Я вспоминаю сейчас, как пытался найти новые территории в городе, новые способы выражения, новые формы представлений, вещи, которые казались большинству моих соратников и друзей неосуществимыми и весьма утопическими.
Но не для Олега.
Олег был всегда рядом.
Он верил, когда вокруг никто не верил.
Он вступал с азартом в бой с невозможным. И всегда брался превращать утопию в реальность.
Юный среди юных.
Мудрый среди мудрых.
Тот, чья жизненная позиция была образцом того, что значит быть настоятелем мечтателей и работником прекрасного.
На Афинском небе нет сегодня звезд.
Улицы пусты….
Разве не сегодня мы должны были поговорить о следующем фестивале?
Всё то, что мы не смогли осуществить,
всё то, что мы недомечтали,
всё казалось поражениями в битве с реальностью,
просто перенеслось на неопределённое время.
Просто перенеслось на неопределённое время….
А, может быть, это «неопределённое время» и есть та лучшая сцена, на которой всё должно было воплотиться?
- Не переживайте, сделаем это на следующий год, - говорил он, улыбаясь. И всегда этот далёкий «следующий год» звучал в его устах так утешающе, как будто это будет завтра.
Сейчас, когда мы остались одни….
Сейчас, когда все о нас забыли….
Сейчас, когда не осталось больше времени и ничто нас не может утешить….
Сейчас, когда занавес опустился в глубины лета.
и софиты погасли в июльскую ночь….
- А может, у вас уже давно было готово решение….
- Может быть, там, где мы просто не замечали, у вас уже был ключ от двери того Града, который мы всю жизнь искали?
Сейчас, когда мы одни….
Сейчас, когда времени больше нет и ничто нам больше не угрожает….
ЕСЛИ ВЫ ВСПОМНИТЕ О НАС,
там, где вас ждёт юный Серёжа,
там, где в бескрайнем небе всегда сияют звезды:
наши неосуществлённые мечты,
наши несостоявшиеся представления,
наши неоконченные беседы,
ЕСЛИ ВЫ ВСПОМНИТЕ О НАС,
расскажите о них.
Расскажите о них.
на Весеннем фестивале Парадиза.