Каждому политическому лидеру кажется, что его обстоятельства уникальны, а действия – наилучший ответ на вызовы, стоящие в данный момент перед его страной. На самом деле его шаги, как правило, повторяют нехитрый исторический опыт. В июле 2016 г. турецкий президент Реджеп Эрдоган сначала стал героем чуть ли не голливудского боевика, избежав покушения во время попытки военного переворота, а потом воспользовался массовой поддержкой населения для того, чтобы превратить локальную победу в окончательный триумф собственной диктатуры. Уволены и арестованы сотни военных и гражданских лиц, закрыты университеты, школы, академии, газеты и множество других, самых различных организаций.
Да, конечно, у Турции уникальная история – это наследница одной из великих империй, столетия бывшей одной из ведущих сил в европейской политике, – и уникальная ситуация. Армия, почти 100 лет игравшая ключевую роль в качестве якоря светских ценностей, с развитием общества и ростом экономики все больше утрачивает свою ключевую роль. А с другой стороны, что может быть стандартнее? В стране с небольшим опытом конкурентных выборов и с невысоким уровнем развития общественных институтов лидер, пришедший к власти демократическим путем и находившийся у власти во время 10–15 лет быстрого экономического развития, воспользовался своей популярностью для разрушения действующих институтов. Или, попросту говоря, для консолидации личной власти.
Последствия мятежа военных
По меньшей мере 700 военных сдались турецким полицейским в Анкаре
Кто только не делал этого в ХХ веке... Филиппинский лидер Фердинанд Маркос, доминиканский Рафаэль Трухильо. В Латинской Америке чуть ли не каждый лидер, сохранявший популярность к концу своего конституционного срока, придумывал фокус, позволявший остаться у власти. Неудачный заговор позволил консолидировать власть Чавесу в Венесуэле, а борьба с внешними врагами – вообще стандартный прием всех наполеончиков мира. (Чаще всего жупелом выступают США независимо от того, проявляют ли американцы хоть малейший интерес к части света, в которой расположена описываемая страна.)
В случае Турции повторяется сюжет из оруэлловской антиутопии «1984», в которой описан, по существу, СССР. В романе у страны, в которой происходит действие, есть злейший враг – некто Гольдштейн, козням которого приписываются все беды страны. Гольдштейн списан с героя Октябрьской революции Льва Троцкого, не поделившего потом власть с Иосифом Сталиным. Злейший враг Эрдогана – его давнишний соратник по борьбе с военными, поссорившийся с ним и укрывшийся в США Фетхуллах Гюлен. Даже внешне Гюлен немного похож на оруэлловского Голдштейна, как он описан в романе. Ну а настойчивые обвинения Гюлена во всех турецких проблемах все более напоминают «пятиминутки ненависти». Но суть не в случайном сходстве – просто Оруэлл правильно понял, что для удержания власти нужен внешний враг.
История так же довольно четко предсказывает судьбу Реджепа Эрдогана. Он консолидирует власть и установит окончательно собственную диктатуру. Любое выступление против него будет выступлением «против Турции». Соответственно, его собственное дряхление будет и дряхлением государственных институтов. И наводить порядок и восстанавливать страну придется не после «ухода президента», как в нормальной стране, а после лет «застоя» и, потом, «развала».
Автор – профессор Чикагского университета и НИУ «Высшая школа экономики»